Владимир Карягин: «Бизнес в Беларуси сегодня работает «на коротком поводке»
Как остановить поток белорусов «на закупы» в Польшу и сделать цены внутри страны сопоставимыми с польскими? Почему большинство мелких предпринимателей в Беларуси работают по схеме «набить брюхо и лопнуть»?
Об этом, а также о портрете и ценностях бизнесменов 90-х гг., преемственности поколений и нежелании бизнеса объединяться в союзы megapolis-real.by узнавал у Председателя Президиума Высшего координационного совета СЮЛ «Республиканская конфедерация предпринимательства», Председателя «Минского столичного союза предпринимателей и работодателей» Владимира Карягина.
«Сейчас в Беларуси доминирует бизнес первого поколения, который начался с создания первых кооперативов и появления индивидуальной трудовой деятельности 32 года назад. Я помню, как в 90-е гг. появлялись первые малые предприятия в Беларуси, начало развиваться частное предпринимательство. И это было огромным достижением.
Нужно понимать, что после революции только в Беларуси были репрессированы около 2 млн. человек, которые имели отношение к частной собственности. И долгие годы пропаганда формировала негативный образ предпринимателя и предпринимательства, – говорит Владимир Карягин.
– Сегодня в Беларуси работают более 360 тысяч субъектов хозяйствования, появились виды деятельности, (деловая инициатива граждан), не связанные с юридически оформленным предпринимательством: агроэкоусадьбы, ремесленничество.
Порядка 30% ВВП страны или $7,8 млрд. в бюджет дает частный бизнес, причем из них 44% приходится на Минск. Бизнес сегодня стал заметным, власть и население поверили в предпринимательство, более трети белорусов работают в частных структурах».
- Какие проблемы сегодня наиболее остро стоят перед бизнесом Беларуси?
– Проблем много и у мелкого, и у среднего, и у крупного бизнеса. Каждый год мы готовим доклад на стол Президенту о проблемах предпринимательства, составляем Индекс делового оптимизма с иерархией проблем бизнеса. На первом месте сегодня – работа «на коротком поводке», то есть мы не можем спланировать свою деятельность на 3-5 лет вперед, мы работаем сегодня и сейчас.
Например, недавно вышел Указ Президента, который определяет параметры налоговой политики: льготы, вычеты и т.д., а контракты и договоры предприниматели начали подписывать с клиентами и торговыми сетями с 1 января.
Если сегодня мы хотим иметь низкую себестоимость товаров и материалов, то ценовую политику и контрактную работу нужно продумывать минимум на 2-3 года вперед. На чикагской бирже зерно продается уже урожая 2021 года. Зерно – это корма для животноводства, то есть цена мяса, колбас, сосисок и т.д.
В Беларуси у предпринимателей связаны руки, поэтому цена готового продукта у нас зачастую выше, чем в Польше, куда белорусы массово едут за товарами. Потому что польский бизнес уже знает свои действия и на 2020 год, и на 2022 год, а мы – нет. Также нужно помнить, что при покупке крупных партий себестоимость товара всегда будет более низкой.
- Почему наш бизнес не спешит объединяться в отраслевые союзы, хотя, например, в той же Европе мнение даже крупного игрока, если он вне союза, не учитывается при принятии стратегически важных решений для отрасли?
- Все ассоциации сегодня ведут консолидированную работу, так как с властью нужно говорить одним голосом – это опыт всего мира. В Европе 800 лет формировались гильдии, а с XIX века – отраслевые ассоциации работодателей, союзы и торгово-промышленные палаты. Поэтому у них сегодня нет ни одной компании, которая находился бы вне союза или палаты, а наемные работники – вне профсоюзов.
У нас все это стало формироваться только лет 10 назад с появлением Национальной платформы бизнеса Беларуси.
Мы каждый год мы формируем порядка 100 проблемных вопросов, которые нужно решить за текущий период. Так, за 10 лет существования платформы принято порядка 420 наших предложений.
Вообще есть мировая практика, как нарабатываются союзы, почему в них вступают или не вступают. Отраслевые союзы действуют в интересах всего бизнеса в данном сегменте.
И если игрок не входит в такое объединение, он не может полноправно участвовать в диалоге бизнеса и власти – он вне системы, вне предпринимательского движения.
В Беларуси членские взносы, которые нужно платить, идут не из затрат, а из чистой прибыли, которую сегодня имеют только 12% предприятий. Поэтому большинство мелких предпринимателей в Беларуси не могут позволить себе такое «удовольствие» – такие взносы.
Какие помещения под услуги, торговлю, общепит, пользуются спросом в Минске?
Основная часть наших мелких предпринимателей – это люмпен-предприниматели, которые не имеют ни частной собственности, ни офисов, ни производственных цехов, у них за душой – только личное имущество. Им нечего закладывать в банк, у них ограниченные возможности для развития бизнеса и получения кредитов.
Это временщики, которые существуют год-два, «набивают брюхо и лопаются»: кто-то строит очередную дачу, а кто-то садится в тюрьму.
- Но позвольте, основная цель бизнеса – это извлечение прибыли…
– Нет, все давно изменилась – на дворе XXI век. Сейчас основная задача бизнеса – это выполнение социальных функций. Конечно, прибыль также очень важна для структуры. Но социальное предпринимательство в Европе сегодня по объемам даже больше малого бизнеса.
А еще есть социальная ответственность бизнеса, которая набирает популярность среди крупных игроков рынка.
- Вы стояли у истоков формирования предпринимательской деятельности в Беларуси. Как изменился портрет и ценности предпринимателя, если сравнить 90-е гг. и сегодняшний день?
– В Беларуси предпринимательство, если сравнить с другими регионами мира, всегда было более социально ответственно, более ориентированно на интеграцию с обществом. И наши исследования показывали, что 80% действующих предпринимателей, даже если они не входили в ассоциацию или союз, участвовали в благотворительной деятельности: помогали детским домам, ВУЗам, школам и т.д.
Иностранные коллеги даже удивлялись, что в Беларуси бизнес стал только появляться в 90-е гг., еще ни дач, ни коттеджей себе никто не построил, а деньги уже стали вкладывать в развитие системы образования. А мы вкладывали последнее, что у нас было, потому что хотели развития для своей страны.
Какой готовый бизнес продается сегодня в Беларуси: свежие предложения 2018 года
Бизнес создал первое Общество защиты прав потребителей, комитеты по борьбе с коррупцией и бюрократией. Мы не пустили в Беларусь вместе с депутатами Мингорсовета Инкомбанк, МММ, поэтому у нас практически не было обманутых вкладчиков.
Конечно, несколько тысяч человек попались на их удочку, но мы вели планомерную работу и постоянно разъясняли населению, как работает финансовая пирамида и риски таких вложений.
Это социальная позиция бизнеса уберегла сотни тысяч людей от обманных действий. И сегодня мы активно боремся с жуликами и мошенниками, которые пытаются проникать на рынок Беларуси через торговый капитал и спекулятивные финансы.
- К слову, как вы относитесь к криптоинвестированию и ICO?
– Думаю, в ближайшее время в большинстве стран мира эти инструменты будут запрещены либо переведены в некие легальные схемы, регулируемые государством. Да, это будут личные риски компаний, но в них не будет втянуто общество. Компании будут осознанно идти на риск, четко описанный законодательством.
- Так вернемся к бизнесу в 90-х… Вы говорите, что все были социально ответственными, но в голове рисуется совсем иная картина бизнесмена тех лет.
– Заниматься благотворительностью и быть социально ответственным – это разные вещи. В 90-е гг. я был соучредителем охранной фирмы «Агат», у нас работало 400 телохранителей, и я знаю эту кухню изнутри. У нас не существовало того хаоса, который творился в России в 90-е гг. В Беларуси не было крупной приватизации, а вот частые перерегистрации фирм, постоянные проверки, высокие налоги – были.
Не успевала «шерсть» вырасти, как ее тут же состригали, поэтому у нас не сложилось крупного капитала, именно поэтому многие крупные компании сегодня неконкурентоспособны.Каждый шаг в сторону рыночной экономики в то время делался осторожно и медленно в тесной связке бизнеса и власти. Поэтому я точно знаю, какая инвестиция, в каком месте Минске закопана.
- А существует ли сегодня в Беларуси такое явление, как преемственность поколений в бизнесе?
– Преемственность в бизнесе на сегодняшний день – это большая проблема мирового масштаба. Например, в Японии проблема № 1 – некому передать бизнес. И там сделали так: до 70 лет человек руководит, а потом становится советником в своей фирме наравне с директором. В Германии это тоже большая проблема, так как дети не всегда хотят заниматься родительским делом. К слову, процент семейного бизнеса в Германии – 25% от общей доли.
В Беларуси семейный бизнес разрушается. Вы знаете, что среди ИП, которые работают по семейному подряду, самый высокий процент разводов? С преемственностью у нас также большие проблемы. Дети богатых родителей часто хотят только развлекаться, а не вести дела.
Даже при желании, передача дел требует знаний, опыта, внедрения новых подходов, чтобы в будущем бизнес работал эффективно. Многие же продолжают работать «по накату» и получают отрицательный результат.
- Что нужно изменить, на ваш взгляд, чтобы бизнесу жилось проще и легче?
– Очень многое. Около 1,5 тысячи нормативных актов сегодня подвергаются коррекции на законодательном уровне. В 2017 году была проделана также колоссальная работа в пользу сокращения документооборота и упрощения ведения хозяйственной деятельности.
У Конфедерации сегодня есть глобальная цель – изменить бизнес-климат в стране, сформировать надежную декриминализованную площадку для бизнеса, создать честные условия для конкуренции, укреплять диалог бизнеса и власти, развивать Общественно-консультационные советы районного уровня и улучшать работу Советов при Министерствах и ведомствах.
Мария Мелёхина
Читайте также:
